Прославленный фотограф Надав Кандер делал портреты практически всех известных личностей: от Президента Обамы до Рикки Жерве — и даже пробовал себя в режиссуре. В этот раз он поговорил с Co.Create об искусстве простоты, аутентичности и недосказанности.
Лондонский фотограф Надав Кандер, обладающий многочисленными наградами, получил международное признание за свои журнальные, художественные и рекламные работы.
Известный в первую очередь благодаря своим портретам и пейзажам, Кандер создавал захватывающие истории с участием героев своих фотографий, роль которых исполняли как гостиничные номера, так и безбрежная река Янцзы (его работы из серии «Янцзы. Длинная Река» были собраны в одной книге и принесли фотографу награду Prix Pictet в 2009). Он делал незабываемые фотографии художников, знаменитостей и политиков (включая получившую широкое признание серию из 52 портретов Obama’s People) для газет и журналов, а его работы всегда можно встретить в арт галереях, включая публичную коллекцию в Национальной портретной галерее в Лондоне. В последние годы Кандер расширил сферу своей деятельности, переключившись на режиссуру при поддержке продакшн компании Chelsea Pictures.
Недавно журнал GQ поручил Кандеру создание серии портретов, которые должны были сопровождать интервью с актерами, исполнившими роли злодеев. Художник увидел в этом возможность воскресить этих персонажей в новом измерении. Создавая очередной портрет для журнала, Кандер снимал короткометражный фильм, где каждый актер делал что-то, казавшееся темным и волнующим, но на деле являвшееся скучным и банальным.
Конечно, вещи не всегда оказываются тем, чем кажутся, и, как было со многими выдающимися работами Кандера, портреты для GQ и отснятые видео задействуют воображение зрителя в той же мере, что и глубину объектов, попавших в объектив фотокамеры.
Ниже Кандер делится с нами секретами создания потрясающего портрета.
Не упустите первые 10 минут
[Для съемок в GQ] идея заключалась в том, чтобы представить этих людей в роли голливудских злодеев. В журнале не хотели видеть банальные пересвеченные голливудские снимки.
Работа с актерами не заняла много времени, и одна из причин этого заключается в том, что я всегда устанавливаю свет перед приходом человека. У меня всегда есть какое-то представление о том, как сделать их фото интересными, в зависимости от того, кто они такие и какими чертами лица они наделены.
Затем, еще до того, как они переоденутся, я делаю одну-две фотографии, чтобы понять, насколько правильное я выбрал направление. После этого я окончательно расставляю освещение, чтобы оно подчеркивало героя лучшим образом. Обычно я трачу на это не так много времени — 10-15 минут на человека. Иногда больше, но ненамного — 20-30 минут. Как только человек осваивается в студии, ему становится слишком комфортно. Так что первые 10 минут являются самыми важными, и я стараюсь расставить свет сразу.
Не переусердствуйте с реквизитом и задним планом. Чем проще — тем лучше.
Я и правда считаю, что, как бы ни было сложно делать все проще, чем больше вещей вы уберете, тем лучше — и тем быстрее вы сможете пробудить в людях какие-то чувства. Хорошей иллюстрацией такого подхода являются фотографии проекта Obama’s People, где я выбирал объекты, исходя из контекста, оставлял за ними очень простой фон и фотографировал их именно с тем выражением лица и в той позе, в которой они стояли. Получились очень точные портреты, и я думаю, что использовать реквизит нужно по такой же схеме. Если вы показываете совсем немного и придерживаетесь простоты в своей работе: кусочек сыра или рука, держащая что-то напротив лица — вы создаете акцент, и портрет становится очень ярким. А все потому, что картинка получается простой и ясной. Но иногда ты просто чувствуешь, что нужно что-то добавить. Однако я делаю это нечасто.
Когда я начал работу над проектом Titans of the Stage («Титаны сцены») для The New York Times, одним из первых я сделал портрет Марка Райлэнса. По какой-то причине я решил сделать остальные портреты в театре — так я начал работать с фоном. Мне хотелось сделать фотографии немного театральными. Мне очень нравится серия фотографий Осборна 50-х годов, где вещи расставлены вроде как очевидно, но очень свободно. Мне очень нравятся эти ясные линии и декорации. На меня вообще сильно повлияло все конструктивистское движение 20-х и 30-х в Париже, в рамках которого особое внимание уделялось линиям и композиции. Большинство снимков для Titans of the Stage сделаны на фоне созданных мной декораций. Мои работы отличаются сдержанностью; изображение не застывшее, но оно всегда подчинено строгой композиции.
Самым важным аспектом моды является подлинность
Зачастую я не особо задумываюсь о моде. По-моему, правильная одежда может добавить кое-что к портрету, но как правило я этим не занимаюсь. Если рядом есть стилист, я полагаюсь на него, но если герой должен прийти сам, обычно я говорю ему надеть то, что, по его мнению, будет неплохо смотреться.
В серии Titans of the Stage Патрик Стюарт обмотан большим куском фетра. С момента, когда я говорил со стилистом об этой работе, я повторял, что очень хочу увидеть накидку. Каким-то образом кто-то в этой серии должен быть в накидке. Театральные актеры, Англия — все равно. Я хочу накидку. Однако стилист не смогла ее найти, поэтому мы обошлись этим большим куском фетра, который, мне кажется, на самом деле служил ковром. Мы вырезали в нем дырку, и, как только актер облачился в этот фетр и тот осел на нем в такой форме, я сказал: «Может, откроешь рот?» — и он это сделал. Затем мы взглянули на фото и решили его улучшить, так получилась фото с орущим священником. Мне кажется, хорошая картинка может выйти из чего угодно, так что я не пытаюсь уследить за каждой ее частью, и думаю, если вы это делаете, в какой-то момент она перестанет выглядеть естественно. А мне очень нравится быть естественным. Мне кажется, всем нам хочется увидеть в портрете некую правду.
Недоговаривайте
Неясность изображения для меня — это не расплывчатая фотография сама по себе, это возможность оставить что-то за кадром. Мне кажется, расплывчатость сродни тени на лице. Если вы не до конца понимаете, что изображено, это пробуждает тени, чьи-то личные тени, нечто, в чем мы не уверены, и, конечно, это гораздо более притягательно, чем обратное. Вот почему я делаю фотографии расплывчатыми, и я бы делал их еще более неясными, если бы люди не нуждались в том, чтобы узнавать очертания предметов.
Мне всегда казалось, что, спрятав, затемнив или оставив на лице тень, я сделаю его более привлекательным, чем пересвети я его. Гораздо интереснее узнавать, раскрывать что-то, чем просто видеть от и до. Думаю, вам это знакомо по многим другим жизненным ситуациям. Вы можете больше сказать и гораздо больше прочесть в изображении, если оно раскрывает совсем чуть-чуть. Отличный пример — работы Ротко. Его картины, на которых изображено лишь темно-красное пятно на фоне еще более темно-красного пятна, вам почти ничего не говорят, и все же, вы что-то чувствуете. Вы ощущаете тяжесть композиции, и это трогает что-то внутри. Когда вы приходите в театр на какую-то потрясающую постановку, в первую очередь вы реагируете на чувства, которые разворачиваются перед вами. Если бы вы попали ко мне в голову, вы бы поняли, что я пытаюсь получить лишенную эмоций картинку, которая может оказаться не такой интересной. Мне не всегда удается достичь этого эмоционального напряжения, но я над этим работаю.
Для съемки разных объектов требуются разные приемы
Мне нравится работать с театральными или киноактерами. Думаю, они интуитивно понимают, как тело в трехмерном пространстве может создавать атмосферу — политики об этом не знают — в принципе, это не их работа. Работая с хорошими актерами, я могу зайти значительно дальше и гораздо быстрее. И не важно, спрашиваю ли я, каково ощущать себя блуждающим в фантазиях, как бы они посмотрели на кого-то издалека, или что они чувствовали в пятилетнем возрасте. Актеры привыкли работать со своими чувствами и эмоциями, они умеют переносить их на сцену, в видимую область, чтобы и я мог это увидеть. Но построить такой диалог с госсекретарем, увы, не получится.
Работа с политиками происходит по иным законам. Здесь мне нужно не только совершенно иначе вести себя и объяснять, чего я хочу, мне и общаться с политиком придется, апеллируя в большей степени к разуму, чем к чувствам. С ними я буду обсуждать, куда им лучше смотреть, возможно, спрашивать, что они ощущали на определенном этапе своей карьеры. Возможно, я попрошу их взглянуть налево или же, заметив, что при входе они держали руки в карманах, предложу вновь положить их в карманы, если им хочется. Потихоньку я попытаюсь помочь им почувствовать себя в своей тарелке. Не то что бы я особенно старался, чтобы они расслабились, просто мне хочется создать ситуацию, взглянув на изображение которой зритель сможет увидеть нечто интересное.
Навыки портретирования можно применить в режиссуре
Я был режиссером нескольких фильмов для благотворительных фондов и госпиталя Маунт Синай перед тем, как ко мне обратились из GQ. Думаю, если вы создавали портреты таким же способом, что и я, вы управляете человеком напротив вас совершенно так же. Не обязательно, чтобы это было постановкой от начала до конца — вы все равно постоянно направляете героя вашей съемки. Когда я снимал эти короткометражки, я обнаружил, что делаю это совершенно так же, как фотографирую. Положившись на интуицию, я решал, как объяснять хорошим актерам, что по-моему следует делать, одновременно оставляя им достаточно пространства для самовыражения. Я рассказывал им о моих идеях и о том, как бы это делал я, а потом смотрел, какие идеи возникали у них в голове. Они делали всего одну-две попытки — не думаю, что мы снимали кого-то больше двух раз.
Я был бы рад поработать над любым совместным проектом, участвуя в котором я смог бы создать хорошее визуальное произведение. Я стараюсь быть разным своих фото, и намерен продолжать в том же духе в своих киноработах. Если проект меня по-настоящему заинтересует, и я увижу, каким изумительным он может выйти, я готов участвовать.
Портреты говорят не только о своих героях, но и о зрителе
Самые интересные портреты показывают человека за мольбертом, за камерой или резцом. Мне кажется, большую роль играет личность художника, которая проявляется во всем, что он делает. Я не хочу, чтобы между мной и героями моих работ вставали какие-то приемы работы. Мне кажется, это очень важно: чтобы в первую очередь вы ощутили эмоцию, а не выпяченную технику исполнения. Мне кажется это таким естественным в создании портретов, что это сложно описать словами. Все мои работы — обо мне и эмоциях, которые меня цепляют. Поэтому, когда я начинаю замечать такие эмоции через видоискатель моей камеры, я знаю, что у меня получатся фотографии, какие мне нравятся.
Это очень интересная тема — момент, когда изображение превращается в портрет. Когда люди говорят: «О, да ты действительно понял этого человека, ты проник ему в душу», — мне кажется, это полная чепуха. Я думаю, портреты являются отражением самих зрителей. [Для съемок GQ] им хотелось увидеть некую атмосферу, окружающую актеров. Моя манера создания фотографий заключается в отражении некоторой глубины. И часто это глубина не героев, а самого зрителя. Героя съемки можно использовать как катализатор человеческих эмоций. Зачастую фотография гораздо меньше рассказывает собственно об актере, чем об эмоции, которую вы испытываете, глядя на нее. Поэтому все портреты говорят одновременно и о зрителе.
Источник: fastcocreate.com
Теги: Chelsea Pictures, GQ, Nadav Kander, Obama’s People, Prix Pictet, The New York Times